Такой опорой семьи служит ленинградский благотворительный фонд «Дикони», который помогает детям и их родителям в различных непростых, а порой критических ситуациях. Им предоставляют крышу над головой, питание, одежду. При этом необходимо, чтобы дети обязательно посещали школу и спортивные секции, а взрослые – официально трудоустраивались и при необходимости проходили лечение или реабилитацию.
Руководит благотворительным фондом Виктория Шутова, она работает фельдшером на скорой помощи и является мамой четверых приёмных детей. По мнению Виктории, любая семья – это в первую очередь живой организм, и если происходит сбой, а человек просит о помощи, то нужно обязательно помочь. «Наши дети – мальчики и девочки из семей, попавших в трудную жизненную ситуацию. Их родители отнюдь не всегда имеют зависимость, кто-то из них просто потерял работу, кто-то не смог вовремя погасить кредитную задолженность, а кто-то и вовсе стал беженцем. В любом случае связь между детьми, попавшими в «Дикони», и их родителями не теряется. В 95% случаев мы возвращаем семью в нормальное социальное русло. Это очень важно», – считает Виктория.
Виктория Шутова:
«Люди поддерживают «Дикони» и добрым словом, и средствами своими, которые они сами заработали. Это говорит о доверии к «Дикони» и конкретно ко мне. И это, конечно, очень приятно. Я каждое утро встаю, смотрю на себя в зеркало и говорю: «Помни, Вик, что тебе верят, поэтому давай всё по-честному будем делать».
– Виктория, вы руководите фондом уже 15 лет, если вспомнить ваш первый день работы в «Дикони», каким он был?
– В «Дикони» я оказалась совершенно случайно. На тот момент в совете правления находилась моя сестра, которая координировала различные процессы. И когда выяснилось, что с уходом бывшего директора открылось много нерешенных вопросов, пришлось подключаться и помогать. В дальнейшем меня пригласили возглавить фонд, и я начала практически с нуля. Здесь не было нормативной базы, не было детей – полностью опустошенная организация.
– Какую самую первую задачу вы перед собой ставили?
– Я не ставила никаких задач, у меня никогда не было задачи организовать какой-то большой фонд, чтобы он стал известен. Тут стало происходить все само собой. У меня была конкретная задача разбираться, куда и почему ушли средства, можно ли вообще с этим что-то сделать. Я разбиралась с делами и одновременно с этим стали приходить дети. Так потихонечку все и закрутилось.
– Действительно ли раньше фонд создавался, потому что была проблема детской беспризорности?
– В далеких 90-х, и для многих это не секрет, на улицах Выборга было очень много асоциальных подростков, родители которых потеряли работу и жили за чертой бедности.
Тогда же рухнул «железный занавес», и гостями Выборга стали финны. В один из дней работники диаконического фонда «Лахти», встретив на улице беспризорных подростков, не смогли пройти мимо. Они накормили подростков и дали деньги на одежду. В течение нескольких лет работа диаконического фонда шла непосредственно на улицах, где подростки получали бутерброды и горячий чай из термосов. В феврале 1999 года было получено помещение для «Дикони», где сразу же началась активная жизнь.
– Сколько на сегодняшний день в «Дикони» воспитанников?
– Очень сложно сказать, потому что мы не только в Выборге работаем, а по всему региону. Мы и одежду раздаем нуждающимся, собираем продуктовые наборы, заботимся о многодетных семьях и т.д. Если все же брать детей, то в нашем районе их около 250. Если говорить о семьях, то это около 150. Непосредственно в Фонде проживает одновременно от 20 до 40 человек. Зависит от многих факторов, в том числе от каникул и решения органов опеки. Есть те, кто, например, проживает постоянно, а есть те, кто приходит обедать или побыть в течение дня. Здесь дети делают уроки, расходятся по кружкам и секциям.
– Виктория, а почему есть необходимость приходить в «Дикони»? Это дети из неблагополучных семей?
– Мне вообще не нравятся термины «благополучие», «благополучатель». Чаще это подопечные из многодетных семей, из начальной школы. Сейчас выучить ребенка – очень сложная история, особенно если оба родителя на работе или мать занята с младшими детьми. Родители обращаются к нам, чтобы ребенок приходил заниматься, а не бестолково болтался по улице.
– Так много желающих же будет. Есть какой-то отбор?
– Желающих действительно много. Смотрим, насколько нужна наша поддержка. А она нужна, если нет ни бабушек, ни дедушек, нет возможности найти няню, репетитора, нет старших братьев и сестер. Бывает, что семья имеет все ресурсы, но приводит ребенка к нам, в таких случаях мы отказываем. Бывает, что на нас жалуются в администрацию. Я отвечаю, что вхожу в состав учредителей, потому жаловаться можно только мне.
– Как внутри дети друг с другом взаимодействуют?
– Они прекрасно себя чувствуют. Мы следим, чтобы у них был аскетичный образ жизни, порядок и дисциплина. Например, на Новый год мы для подарков выбираем только одну организацию, которая будет поздравлять. То есть мы не даем по 5-10 подарков детям. Они имеют возможность раз в году что-то попросить на день рождения – именно то, что они хотят. При этом мы с ними много разговариваем – и я, и мои воспитатели. Темы разные: как разрешать конфликты, как жить... Если переводить на понятный язык, то дети чувствуют себя как в нормальной любящей, но бедной семье.
– Благотворители кто? Кто вам помогает?
– Фонд осуществляет свою деятельность на пожертвования. Простые неравнодушные к чужим трудностям люди перечисляют деньги.
– Есть какие-то крупные спонсоры?
– К сожалению, таких нет. Понимаете, это вопрос к государственной политике. В некоторых странах установлены правила: если ты занимаешься благотворительностью, то у тебя есть определённые льготы по налогам, например. У нас могут быть льготы только на эту сумму благотворительности, и получается, что это создает больше проблем бизнесу. Например, если организация решит помочь на 10 000 рублей, то получит льготы на эту сумму, но при этом «бумаг» соберет на 20 000 рублей. Поэтому многие организации не вписываются ресурсно из-за сложностей.
– Участвуете ли вы в грантах?
– Грант мы получили только один раз, в размере миллиона рублей. Второй раз мы попросили грант на выездной лагерь, и нам его не удалось получить. Сейчас сложно с распределением грантов, все силы идут на стратегические вопросы.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее, что удалось осуществить в рамках выделенного гранта?
– Мы готовили детей из многодетных семей для поступления в школу. Проводили тренинги, семинары. Для детей собирали наборы школьника. Нам удалось собрать в школу около 40 детей. Еще мы получили один президентский грант на предотвращение насилия в семье.
– Вы еще занимаетесь гуманитарными акциями, такими как раздача вещей.
– Да, есть такое, и это огромное направление, потому что одеть ребенка – для многих дорогое удовольствие. Одежду надо покупать по три-четыре раза за сезон, и так каждый год, ведь ребенок быстро растет. Я вообще не сторонник того, чтобы покупать все время новую одежду. Мы пропагандируем бережное отношение ко всем ресурсам, в том числе и к одежде, поэтому поставили два контейнера, в которые собираем одежду. У меня есть сотрудники, которые все это разбирают, сортируют, стирают. Мы раздаем. Администрация дала нам бесплатное помещение для хранения этой одежды. Сейчас будет организован новый пункт выдачи вещей.
– К вам попадают дети из неблагополучных семей? У нас во Всеволожске есть центр реабитлитации, куда привозят детей, чьи родители, например, оказались в местах лишения свободы и т.п.
– Во всех городах есть такой. Мы сторонники немного другого подхода. У меня не укладывается в голове подход с лишением родительских прав. По факту получается, что лишают детей их родителей. Очень сложно вырастить адекватного человека, если у него нет корней. Какие корни – это другой вопрос. Алкоголики, наркоманы или бедные люди, но корни все равно важны. Я не верю в систему детских домов, считаю, что ее надо полностью реформировать, переделывать. Мне непонятно, почему во многих таких домах дети не убираются, не готовят, не дежурят, не обучаются бытовым навыкам.
– А у вас обучаются?
– Конечно. У них есть дежурства, у нас нет уборщицы. Они помогают готовить, есть дежурство по кухне. Дети убирают свою комнату и общие зоны по очереди.
– У вас в фонде работают педагоги?
– У нас нет педагогов. Не потому, что я плохо к ним отношусь, а потому, что педагог – это педагог, это школа, училище, секции. Наша задача – любить их, восполнять каким-то образом семью. У нас работают только многодетные матери, которые родили по 5-6 детей! Их сложно найти, чтобы они хотели работать и при этом были адекватными и хорошими. Но мы справляемся с этой задачей!
– Помещения, в котором вы находитесь, хватает?
– Нет, совсем не достаточно. Поэтому у меня есть мечта, чтобы у нас был большой дом, но я понимаю, что это очень большие деньги. Нам вообще надо сначала получить статус частного приюта и благотворительного фонда. По СанПину, кстати, нам надо будет возводить только отдельно стоящее здание не менее двух этажей.
– Скажите, какая у фонда география? Дети только из Ленобласти?
– Да, у нас дети со всей Ленинградской области, но есть из Донбасса, из Харькова. Мы не смотрим на прописку ребенка. Понимаете, для того чтобы переступить порог «Дикони» и попросить помощи, человек должен оказаться на каком-то дне. В первую очередь мы помогаем, а потом уже смотрим прописки, регистрации. У нас развязаны руки, мы не связаны бюрократически, мы не государственная организация.
– А если вдруг человек решил обмануть, пришел за помощью с корыстными целями?
– Мы проверяем информацию. Если это ночь, оставляем, конечно, переночевать, а утром начинаем проверку.
– Стоят ли перед вами сложные задачи, или, может быть, их уже удалось решить?
– В Выборге мы справились с недопониманием в части цыганского сообщества. Я искренне люблю цыган, у всех из них яркие дети. Мы помогли ряду таких семей, чтобы все их дети получили среднее образование. Да, это большая проблема, дети там не учатся поколениями. А мы этот вопрос решаем. Они ходят в общеобразовательные школы, мы разговариваем как с детьми, так и с родителями. Раньше у многих цыган было образование в лучшем случае два-три класса, сейчас по-другому. Мы следим, чтобы дети дошли до школы, сделали уроки. Школьные педагоги нам в этом помогают.
– А бывают ли конфликтные ситуации между вашими воспитанниками?
– Все бывает, но по большей части они сами эти вопросы решают. Мы не вмешиваемся. Серьезного ничего нет, поругаются, затем померятся. Это нормальная адаптация к социуму. Я спокойно к этому отношусь. Конфликты у нас редко возникают.
– Вы гордитесь своими ребятами?
– Да, многие завоевывают награды на спортивных соревнованиях. У нас и региональные чемпионы и призеры России. Очень приятно, когда дети несут свои медали в «Дикони», хвастаются, радуются, а мы ими гордимся.
– Как вам удается все совмещать, расскажите, как вы выстраиваете свой день?
– Мой день начинается в 7 утра, до 8.00 я развожу детей по всем школам, потом еду в бассейн плавать. Дальше иду либо на скорую, либо в фонд – в зависимости от смены. В шесть часов вечера я уже прихожу домой, ужинаю, гуляю с собакой, ложимся спать. У меня нет ничего такого особенного, нет какого-то секрета. Вопрос в том, что дел всегда много. Надо уметь выделить важное, отсеять второстепенное. Дети много помогают, и это правильно.
– Как вы думаете, что делает ребенка в семье счастливым?
– Сложный вопрос. Все зависит от семьи, ведь в каждой свои традиции, свое понимание. С ребенком надо разговаривать, ребенок должен жить в понятных правилах и условиях. А еще надо его ограничить от некоторых неполезных вещей. Например, дозировать гаджеты. У ребенка должны быть обязанности, ответственность. В семье должна работать система наказаний и поощрений.
– Что бы вы хотели донести до родителей, которые читают сейчас интервью?
– Чтобы ребенок чувствовал себя комфортно, нужна дисциплина. Только когда разложено все по полкам, когда ребенок понимает, что от него требуют, можно ждать результат. Воспитание – это большой труд, и здесь нельзя халтурить!
Интервью подготовила